Белокаменное сокровище России

Евгений Б. Рашковский

Как жаль, что эту монографию-альбом, изданную почти четыре года назад, я обнаружил лишь совсем недавно. И всё же — не могу не отозваться на это необходимое и с такой любовью сделанное издание[1].

Автор монографии — Дмитрий Александрович Седов — гуманитарий-универсал: историк, краевед, искусствовед, археолог. И его повествование о центральном сокровище Звенигорода — Успенском соборе на Городке — как бы краткая энциклопедия истории самогó Звенигорода, так и — косвенно — Центральной России. Я издавна говорил своим друзьям: «В Звенигороде не побывал — России не видал». Действительно, это город, когда-то стоявший на границе Мосовской и Литовской Руси[2], а ныне — часть Ближнего Подмосковья; город, в котором продолжают жить вечной жизнью родные тени преподобного Саввы Сторожевского, Пушкина, Чехова, Левитана, Танеева, Борисова-Мусатова, Пришвина. Этот город повидал польских и французских завоевателей, худо-бедно — но сумел пережить жестокости атеистичской диктатуры и выстоять на предовых рубежах первых мсяцев Великой Отечественной войны[3]. А подлинным сердцем этого удивительного города был и остается и — хочется верить — останется на века хранимый Богом, историей и людьми многих поколений белокаменный Успенский собор на Городке. Собор, воздвигнутый в память победы на Куликовом поле, десять лет спустя после исторической битвы.

Собор — старейший из сохранившихся в почти первозданном виде памятников раннемосковской крестово-купольной церковной архитектуры.

Звенигород, как напоминает нам Дмитрий Александрович, не притязал на статус «альтернативы Москве» (с. 12); его «политическая умалённость» (с. 8) спасла собор от радикальных — безграмотных и помпезных — перестроек; строгиие распоряжения свойственника Наполеона — Эжена Богарне (брата его жены Жозефины) — уберегли от глумления и разорения звенигородские Святыни. И даже времена советского безбожного лихолетья и угрозы гитлеровского нашествия во многих отношениях пощадили храм[4].

Д. А. Седов восстановил некоторые вехи истории храма советских лет.

— 1918 г. — страну терзает гражданская война, а И. Э. Грабарь и его коллеги обнаруживают на заиконостасных столпах храма драгоценные фрески школы Андрея Рублева («Явление Ангела преподобному Пахомию Великому», «Беседа преподобного Варлаама с царевичем Иоасафом Индийским», медальоны святых Флора и Лавра[5]; вскоре — стараниями ученых — произошли обретение и реставрация трех в дальнейшем всемiрно прославленных и светоносных икон Звенигородского деисусного чина (см. с. 33)[6].

(Замечу в скобах: важная веха в истории Звенигорода той эпохи была описана в трудах Александра Александровича Зимина. Вторгшиеся в пределы Великого княжества Московского воины-кочевники, руководимые Сеид-Ахмедом — сыном не столь давно разорившего Москву ордынского хана Тохтамыша — были разгромлены на бергах р. Пахры силами стоявшего в Звенигороде татарского гарнизона, верного Москве)[7].

— 1922 г. — в ходе развязанной В. И. Лениным (и, в сущности, нравстенно и экономически провальной) кампании по «изъятию церковных ценностей» из храма была изъята серебряная утварь.

— 1925 — поджог деревянного (теплого) Богоявленского храма при соборе.

— 1927 — Городку официально присваивается статус заповедника.

— Середина 1930-х гг. — закрытие храма.

— Апрель 1946 — храм открывается вновь.

— 6 марта 1995 г. — по указу Святейшего Патриарха Алексия II храм, бывший дотоле в статусе приходского, получает статус подворья Саввино-Сторожевского монастыря.

— 2001-2002 — восстановление (в камне) Богоявленского храма близ апсиды собора.

 

* * *

Ослабление и последующий крах богоборческой диктатуры вдохнули новую жизнь в звенигородские Святыни. Это оживление, несомненно, связано с приходом в храм его нового самоотверженного и образованного настоятеля (сентябрь 1984 г.) — архимандрита Иеронима (Карпова).

Вообще, время перелома двух столетий было врменм удивительным. Православная Церковь перестала быть исключительным прибежищем измученных «старушек»: в Церковь, прежде презираемую и затравленную, потянулись интеллигенция и молодежь. Открылись церковные пространства и для детей. Народ как бы заново переоткрыл ценности духовного своего наследия, своеобразную и незаменимую красоту церковного искусства и те принципы приходской солидарности и человечской взаимной поддержки, которые были утверждены еще трудами Поместного Собора 1917-1918 гг.[8].

Новая жизнь, полная смысла и красоты, которую страшной ценой сберегли для последующих поколений лучшие люди среди духовенства, рядового причта и мiрян, пришла и в заповедные пространства Звенигородского Городка. Об этом немало сказано и на страницах монографии Д. А. Седова.

Однако Дмитрий Александрович далек от сантиментального приукрашивания и прошлого, и настоящего: в монографии — немало сведений о фактах грубого, мещанского пренебрежения к истории и к Святыням. И зарываешь этот альбом-монографию со смешаными чувствами не только признательности и восторга, но и тревоги. Тревоги за многозначное наследие прошлого, за настоящее и будущее…

 

* * *

Казалось бы, мое краткое и благодарное рассуждение о книге Дмитрия Александровича подошло к концу.

И всё же, хотелось бы прибавить к этому очерку пару собственных наблюдений, касающихся связей сокровищ Успенского собора с историей средневековой русской книжности, — точнее, с оформлением рукописных и старопечатных книг.

Так вот, на страницах 14-15, 18, 112, 115 книги даются великолепно сделанные и великолепно отпечатанные фотографии белокаменных орнаментов собора, уникальных в своей затейливости и красоте.

Но еще с юности меня удивляло их разительное сходство с орнаментами средневековых православных книг. Эти тончайшего писания орнаменты, выполненные на пергаментных страницах разноцветными пигментами и творёным золотом, как бы перенеслись на поверхности белокаменных стен и барабана, — однако уже без красок, но силою рельефа. Их заметные светотени (белое на белом!) как бы компенсируют монохромность белокамнных поясов…

И еще одно наблюдение. На стр. 83 воспроизведен хранящийся в Успенском соборе образ Спаса Вседержителя (конец XVII столетия). И здесь орнаментальная проработка Трона Христова — опять-таки разительно! — напоминает орнаменты русских старопечатных изданий…

…Об Успенском соборе на Городке можно размышлять и говорить бесконечно. Как можно размышлять и говорить бесконечно и об искусстве древнерусских мастеров и мастеров последующих поколений, и о самоотвержнности клира, и о мiрянах, хранивших Святыни от поругания в долгие годы атеистичесого режима, и о нынешних мастерах реставрации и научного анализа звенигородских Святынь.

__________

[1] Седов Д. А. Звенигородский Успенский собор. — Звенигород Звенигородский историко-архитектурный и художественный музей, 2021. — 175 с., илл.

[2] В одном из каунасских костелов я видел латунную карту Великого княжества Литовского: его восточные границы обозначались за Можайском.

[3] Я и сам видел в детстве еще не зажившие траншеи на северном валу Городка и влезал на башню немецкого танка, подбитого вблизи дер. Дютьково.

[4] Куда более пострадал в период 20-х — 50-х годов соседний Саввино-Сторожевский монастырь.

[5] По преданию, в день памяти этих Святых (18 августа 1380) преподобный Сергий Радонежский преподал благословение и напутствие князю Дмитрию Донскому.

[6] Репродукции иконы Звенигородского Милостивого Спаса я видел в целом ряде католических и англиканских церквей в разных странах.

[7] См.: Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. — М.: Мысль, 1991. С. 136. О ценности трудов А. А. Зимина в плане изучения отечественной и мiровой истории см.: Рашковский Е.Б. Феноменология свободы. Из истории мысли. — М.: А. В. Воробьев, 2022. С. 246-262.

[8] См.: Балашов Н., прот. На пути к литургическому возрождению Поместный Собор 1917-1918 гг. и предсоборный период. — М.: Изд. МП, 2000. — 598 с.

 

 

Суббота, 19.10.2024 (Апостола Фомы)

РАШКОВСКИЙ Евгений Борисович

доктор исторический наук,
главный научный сотрудник ФГБУК Всероссийская государственная
библиотека иностранной литературы имени М.И. Рудомино,
главный научный сотрудник Института мировой экономики/
и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН